Ночью все разговоры становятся искреннее.

Время задушевных разговоров, как правило, наступает с приходом вечера и ночи, когда под её мягким, звёздным одеялом обнажаются души, раскрываются сердца и можно отслоиться от своей привычной, ежедневной маски, став на один шаг ближе к искренности от собеседника. Конечно, Джимми ранее не сталкивался с такими ситуациями, когда собеседником на вечер мог стать твой начальник, решивший перейти от формального общения к неформальному и поделиться тем, что можно назвать личным кошмаром каждого. Новак поджимает губы и кивает, как только мужчина озвучивает своё желание попробовать коньяк. Обмен вкусовыми предпочтениями, пожалуй, ещё одна та самая ступенька, которая поможет избавиться от скованности в разговоре и заработать то самое доверие, которое другие подчиненные в офисе Рэя пытались урвать не первый год, старательно вылезая из кожи вон, лишь бы понравиться своему строгому начальнику. «Просто достаточно оказаться в нужное время в нужном месте. Или наоборот: стать самым ненужным объектом в это мгновение, чтобы обрести свою значимость.» Как только Новак хотел разлить по бокалам перекрёстно и попробовать дорогой виски мистера Харпера, тот подхватывает бутылку и вновь наливает себе порцию, озвучивая то, что вынуждает Джимми отвлечься от своих переживаний и даже перестать беспокоиться о том, что начальник мог увидеть за его спиной не закрытый сайт с поиском временного жилья. «Должен объясниться?» Непонимание застывает в тёмно-голубых глазах и молодой мужчина вновь наливает себе порцию коньяка, чтобы почти синхронно осушить его, успевая за словами Харпера, которые звучат трагично и застревают в горле не выпитым до конца, вынуждая брюнета закашляться и прикрыть рукой рот, чувствуя, как глаза предательски щиплет от влаги, но не из-за разделенного горя, чужой беды, совсем нет. Лишь потому что воздуха в лёгких становится маловато и он откашливается, более не улыбаясь.
https://i.imgur.com/sNoacNR.gif— Смерть близкого человека - это личный ад для каждого. Минус лишь в том, что каждый должен пройти этот путь скорби и боли самостоятельно, схлестнувшись с одиночеством один на один. — в этот момент Новак кажется слишком серьёзным и собранным, словно и не было этого весёлого, расхлябанного оператора, который постоянно опаздывает. Лицо живое на эмоции меняется и взгляд внимательных, небесных глаз останавливается на лице собеседника, чтобы запомнить, выучить эти сменяющиеся черты и перенести их на бумагу. Он успевает перехватить бутылку виски, чтобы следующий тост и дегустация напитков проходила так, как предложил Рэй - зеркально. Директор попробует коньяк, а его подчиненный не откажется испытать всю гамму вкусовых ощущений на языке, ведь напиток определенно дорогой, а значит, всенепременно вкусный. «Так вот почему он разворотил весь свой кабинет, а я просто удачным образом оказался рядом.» Параллельно Джимми задумался о том, что если его присутствие было вовсе не лишним, а нужным для того, у кого случилось горе? От смерти ведь никто не застрахован. Это тот самый страх его детства, который не прошёл, лишь перерос в то, что называется пониманием, но никак не смирением и покаянием там, где слёзы держать невозможно, также как и крик о помощи. Директор говорил обособленно, не скатывался в конкретику, но лишь слова о скорби и печали явно дали понять слушателю, что боль внутри тяжелее, что эта ноша абсолютно не подъёмная. «Он ещё хорошо держится...» Руки ловко налили в свой бокал виски, а говорившему коньяк, мягко подкатывая бокал по столу к сидящему рядом. Новак тянется к треугольнику пиццы, наполненному сыром до краёв и пробует, стараясь перешагнуть своё смущение в обычном, казалось бы, действии. Ему действительно проще с кем-то выпить, поддавшись приятному, дурманящему и разрушающему действию алкоголя, чем поесть. Потому что сразу кажется, что кусок пиццы всенепременно упадёт на шорты, оставит там жирное пятно, кляксой растекшееся по цветной ткани. Он где-нибудь обязательно накрошит, а утренняя смена уборщиц проклянет того нерадивого сотрудника, кто крошит на своём рабочем месте так беззастенчиво и нагло, бросая куски еды на пол. Но отказываться от позднего ужина не стал, ведь крепкий алкоголь на голодный желудок в самом деле принесет почти моментально ряд приключений, за которые художнику с утра станет так стыдно, что он сам напишет заявление на увольнение, лишь бы больше не пересекаться взглядами с соучастником этой посиделки ночью в офисе.
— Качественная еда, мистер Рэй, стоит как чугунный мост. Иногда микроволновая печь очень спасает ситуацию, — он улыбается и с интересом вновь наблюдает за тем, как коньячная жидкость светится янтарным и перекатывается волнами в подъехавшем к директору бокале, ведь обмен алкоголем был любопытен сам по себе. Крепость одна, а вкусы разные. Всё то, что может принести новые ощущения Джимми любил, ведь подобное наполнит музу очередным вдохновением, которое поможет воссоздать такую картину на холсте, которая однажды принесёт ему признание, богатство и успех.
— Коньяк пятилетней выдержки, которому я стараюсь не изменять в минуты окончательного провала, обладает приятным ароматом груши, компота из сухофруктов, чернослива, сдобной булки. Сможешь почувствовать выпечку? Я до сих пор не могу уловить этот привкус, столько раз пытался... — Джимми усмехается и вертит свой гранёный стакан в длинных пальцах, принюхиваясь к аромату виски, который всё-таки решился попробовать по задумке Рэя, найдя в этом личный интерес. Было любопытно узнать, чем балует себя такой влиятельный и богатый человек, как мистер Харпер, просто чтобы запомнить этот момент и отложить его в копилку своих маленьких побед, в отличие от широкого ряда неудач, которые ползли за ним ужами гадкими и не желали отпускать. Поднеся ёмкость с жидкостью к губам, Новак не спешит сразу сделать глоток, потому что дожевывает пиццу, не сразу заметив, как быстро умял сырный кусок, наслаждаясь приятным, тянущим вкусом горячего сыра, что на фоне выпитого уже не обжигал язык и горло, ведь угощение данного типа слишком быстро остывало, если лежало вот так вот открыто на столе, источая приятный аромат по всему офису. Поесть с кем-то малознакомым рядом не оказалось так страшно, ведь он ничего не уронил, а паранойя лишь просто так бродила рядом, решая смутить и сбить столку. Мужчине было любопытно понюхать алкоголь, испытать всю гамму ощущений и, конечно же, озвучить всё то, что удастся словить, как только они обменяются впечатлениями и выпьют.
https://i.imgur.com/l63EJOL.gif—  В аромате ощущаются пряности, орехи, ваниль. Вкус элегантный, насыщенный, многоуровневый, как по мне, тут есть ноты карамели, а затем яркий привкус дыма... — он опрокидывает в себя порцию виски, предложенную Харпером и прикрывает глаза, медленно отставляя опустошенный бокал на столешницу. Мир под веками темнеет, чуть покачиваясь и вкусовые рецепторы пропитываются специфическим дубово-ореховым вкусом напитка, вынуждая Джимми тихо и утвердительно хмыкнуть, давая понять, что обмен с его стороны алкоголем прошёл успешно и то, что пьёт директор можно смело назвать достойным выбором. Впрочем, было бы странно, если Рэй не любил бы себя и не сформировался как личность, имея внушительный бизнес, материальную стабильность и возможность пить то, на что Джимми мог лишь глазеть, проходя мимо очередной витрины с дорогим алкоголем. Даже тот самый коньяк, который ему удалось отследить в этом городке, пожалуй, уже был праздником для малоимущего художника, перебивающегося себе на жизнь рисунками, игрой на гитаре и работой в контактном центре.
— Мне опять не повезло с хозяйкой. Я снимал жильё, но в последние два месяца задерживал оплату и... — голубоглазый опускает взгляд на стоящие рядом сумку и рюкзак.
— Меня выставили за дверь. Ерунда в общем, ничего серьёзного в сравнении с твоей историей. — с толикой грусти протягивает Джимми и зарывается пальцами в волосы с двух сторон, ероша и без того вечно торчащий в разные стороны ёжик, чуть сжимая короткие пряди и оттягивая, пытаясь прогнать это ощущение бессилия и неловкости. Конечно, сейчас многие приезжие снимают жильё и ищут работу, которая сможет их прокормить и обеспечить крышей над головой, но что до него, то...
— Я сам виноват. Детство в моей заднице бессмертно и часто ведёт к ряду неудач! — он убирает руки от волос и откидывается на спинку кресла свободно, вновь с улыбкой поднимая взгляд больших, печальных глаз на собеседника. Нет никакого статуса важности в его проблеме, которая вовсе таковой не является, ведь её можно решить, поработать над своим расхлябанным поведением и что-то изменить, чтобы не думать о том, что можно остаться без крыши над головой. Благо время летнее и переночевать можно при желании даже на лавочке, укрывшись своей ветровкой, но конкуренция с уличными бродягами высока и делить одну лавочку на двоих, знаете ли, так себе перспектива. Джимми понимает, что молчание затягивается и снова тянется за пиццей, пытаясь разрядить это подползающее чувство неловкости. «Какой нерв надо защемить, чтобы лицо было как у самого крутого оптимиста?» А то в последнее время не получалось выглядеть всё таким же безмятежным и лёгким на любой подъем и дела. У Джимми всё чаще валилось из рук и попытки быть уникальным превращались в простое расхлябничество, не приносящее никаких продуктивных моментов для его и без того не простой жизни.
— Какой он или она была до трагедии? — парень вытирает пальцы об салфетки, лежащие рядом с коробкой аккуратной стопочкой, и подтягивает к себе кипу эскизов, которые были почти закончены и требовали финального штриха. Захотелось рисовать, пока Харпер будет рассказывать или молчать, давясь слезами. Он был готов выслушать, готов поддержать и нарисовать. Создать образ того близкого для директора человека, которого больше не стало в его жизни не для того, чтобы сделать побольнее или заставить вновь окунуться в трагедию от утраты с головой, совсем нет. Ему хотелось отвлечь рассказчика, показать ему то, что он умеет и подарить наконец-то те эскизы, которые успели накопиться за время работы в «Счастливом толстом коте».
— Я рисую с детства. Мне так проще передать эмоции свои и другие, запечатлеть их на холсте, увековечить. Ты спрашивал, что я рисую? — Джимми пролистывает пальцами увесистую кипу листков и вытягивает четыре: на них изображен Рэй в разные периоды своих эмоций. Вот он хмурится и вытягивает спину на рабочем кресле, отчитывая опоздуна, вот он удивлённо вскидывает брови и потирает переносицу руками, вот он снимает очки и покачивает их в пальцах, чуть склоняя голову вниз... Лицо получается до идеального правильным и таким живым. Под действием коньяка Джимми не страшно поделиться тем, что он собирал на протяжении двух первых своих, рабочих недель.
https://i.imgur.com/zeZMRRx.gif— Эмоции. И у тебя они тоже есть, Рэй. — протягивая собеседнику рисунки, он улыбается и застывает, боясь не совсем правильной трактовки того, что может увидеть Харпер на листках бумаги. Этот жест может восприняться по-своему, превратно и поверх эскизов с директором, Новак в догонку прикладывает другие, показывая своих коллег в работе: вот Джей хмурится и грызет провод от гарнитуры, вот Эллисон смеётся с клиентом, активно жестикулируя, вот он сам, бьется головой об стол, слушая уже тридцать минут рассказ о храмом хомячке, нуждающемся в качественном корме. Рисунки подписаны, имеют авторский элемент и дату, время свершения. Джимми становится не по себе и чтобы как-то скрасить ожидание, пока Харпер будет смотреть художественное портфолио на скорую руку, мужчина снова наливает себе целый бокал коньяка, осушая почти_не трясущимися руками. Попытка отвлечь может быть трактована, как попытка к компромату. Ведь на рисунках директор живой и уязвимый, в минуты проступивших морщинок под глазами и поджатыми в тонкую полоску губами. Новаку на мгновение кажется, что он всё-таки умеет удивлять. И он почти не дышит, ожидая вердикт. «В конце концов мне больше нечего терять.»

Говорят время лечит…
Память медленно стирает все нежные, до боли теплые воспоминания, и ты холодеешь. Вместе с воспоминаниями, это чёртово время стирает и тебя.Такого счастливого, где-то наверное сошедшего с ума, и готового на всё. Время стирает то чувство, благодаря которому хотелось быть лучше. Время однозначно стирает, и стирает больше чем хотелось, вместе с памятью, оно стирает и тебя, и ты никогда, никогда не станешь таким как прежде.
Время не лечит, оно просто убивает прошлое!

И в самом деле - не жирно ли будет? Джимми открывает рот и сразу его закрывает, смотря на директора во все выразительные глаза. Как оказалось, всё же не казалось и на директора в полной мере подействовал алкоголь и уничтоженные почти варварски и безжалостно две крупные пиццы не исправили текучее положение дел, когда потолок пытался шустро приблизиться к полу, схлопнувшись в едином горизонте. Джимми осторожно пытается моргнуть так, чтобы земля не вертелась подобно юле, но оставляет эти бесполезные попытки, сокрушительно признавшись себе в том, что он всё же в большей степени пьян, чем трезв. Как иначе можно было объяснить себе желание сначала возмутиться на резкость высказываний директора, а потом отшутиться про себя, правда, и очень выразительно: "нет, мистер Харпер, и губозакатывающую машинку не надо". Улыбка снова трогает губы, но она получается какой-то нервной, слегка содрогнувшейся в своей уверенности и если бы не следующая, интересная фраза, Новак обязательно взорвался; потому что человеком он был не сдержанным и импульсивным, а алкоголь - тот ещё катализатор к необоснованным, мало логичным поступкам, поэтому... Рэю плюс пять в копилку неординарности на хмельную голову, ведь Джимми снова почувствовал себя так, как ему нравилось: это ощущение, когда ты словно на пороховой бочке, которая взлетит на воздух в любой, самый неподходящий момент. Эти слова мужчины, что даже в хмельном состоянии заставлял напрягаться и ходить по той скрипучей, едва не надломленной половице, боясь рухнуть вниз. Харпер с такой легкостью изначально вверг всё хрупкое спокойствие подчиненного в хаос при принятии выбора, что теперь, со следующей фразой про постель, Новак приблизил мысленно себя к катанию на американских горках: рывок вниз, перевести дыхание и снова под небеса и так, чтобы мир в крупное, зернистое пятнышко, в ушах звон от криков вокруг, и собственная, почти фатальная безысходность. Стоило бы как-то остановить это стремление Рэя доказать, что даже в пьяном состоянии он тот ещё начальник и уважать его мыслительные наплывы всё-таки стоит, иначе не интересно было бы, не покатаешься вот так вот на невидимой карусели из эмоций, когда как совсем недавно они обсуждали траур, а теперь он снова выслушивает о своей несостоятельности в принятии решений. «Это ведь раз два и расплюнуть, пф! Проще всего сказать и ждать, не находясь на месте собеседника.» Нас всегда цепляет больше всего то, что так или иначе задевает, что показывает нам отчасти свою не зрелость или не компетентность в тех или иных вопросах, вынуждая падать с головой в смущение и скованность.
— Да я же пошутил, Рэй. Нянька у меня уже была в детстве, сбежала после второй встречи, и даже доплата от матушки не послужила мотивацией к возвращению! — неловко почесывая кончик носа ногтем, Джимми широко улыбался, не переставая ощущать это цикличное послевкусие после беседы с директором, потому что непредсказуемость и алкогольное оживление всех эмоций, никогда не доводило до чего-то хорошего - сломанные носы, разбитые лица, вывихнутые руки и алеющий фингал под глазами. Рэй звучал дерзко в чуть искаженном восприятии под действием алкоголя и Новак почти на каждую фразу смешно морщил нос, постукивая нервно ногой по полу.
https://i.imgur.com/Il8ly3o.gif— А кому сейчас не нужна крыша над головой? Даже таким голодранцам, как я... — чуть тише произносит и отводит взгляд, словно в подтверждении своих слов оправляя закрученный низ яркой футболки с потешным принтом. Говорить о простых, всем известных вещах, а уж тем более признаваться в чём-то, для художника было своего рода пыткой, потому что в такие моменты сразу чувствуешь себя обнаженным, уязвимым и словно бы не способным парировать в словесной баталии выпад собеседника. Харпер как умелый фехтовальщик жалит, смешно запутываясь языком, правда, но это не так сильно привлекает внимание, как суть сказанного. «Всем плевать на твои проблемы...» Эхом, почти хрустальным отзвуком просачивается под кожу, в барабанные перепонки и вынуждает Новака вспыхнуть: такая несправедливая, но достаточно прозрачная на истину фраза всегда оскорбляла его тонкую, чувственную организацию того, кому было не плевать. Бабушку перевести через дорогу по светофору, помочь бездомному буханкой хлеба и молоком, покачать коляску с ребёнком в поликлинике, пока мамочка носится с рецептами из кабинета в кабинет, наивно доверяя своё дитя этому синеглазому, вечно взъерошенному... Таких примеров Джимми может привести неограниченное количество, потому что равнодушие к другим, даже не знакомым к тебе людям - прямой путь в темноту. Нельзя держаться обособленно и без чувств, ведь иначе в этом мире можно и вовсе перестать верить в чудеса. во что-то светлое и ненавязчивое.
— Уже решил, долго уговаривать не надо, — последние глотки виски и пустая бутылка опускается рядом с такими же коробками из под пиццы. Джимми облизывает губы и смотрит на начальника, который любопытствует этикеткой от спиртного и смешно проявляет свой интерес, уже порядком охмелев. За окном ночь пожирает деревья, очертания улиц и город постепенно замирает, останавливает свой бесконечный бег, активизируя эту тишину в спящем офисе так ярко и остро, что Новак её почти физически ощущает, почти уже не стараясь подбирать слова. Какая кому вообще сейчас разница, если сегодняшним вечером они пропили весь свой официоз и обменялись любезностями, прочувствовав каждый спектр своих эмоций с разных сторон. Джимми оборачивается по сторонам, словно что-то ищет, но лишь поднимает взгляд на окно, за которым совсем темно и тихо. Самое время предаться этому ощущению меланхолии и, возможно, одиночества, но в сознании предательски хрустит одна истина, тот самый, гранитный и не оспоримый факт: ты не одинок.
— И раз уж мне не предстоит делить койко-место с каким-нибудь не самым приветливым соседом в дешевом хостеле этой ночью, то предлагаю вызвать такси и воспользоваться твоим щедрым предложением! — мы все так или иначе в жизни не одиноки, просто кто-то не хочет замечать подобных мелочей за собой, а кто-то живёт ими, как Джимми, видя в простом сложное и в сложном, всенепременно, простое. Ему понравилось это блуждание на самом краю эмоций, которое хочется запечатлеть на бумаге, что он сделает обязательно, как только выдаться момент для творчество и так не будет кружить голову выпитый коньяк.
— А то передумаете ещё, мистер Харпер! — чуть тише добавляет, пряча за лёгким покашливанием ехидную ухмылку. Его переполняют разные эмоции и он не совсем уверен, что на хмельной рассудок их можно было бы трактовать также легко и свободно. Парень запутался от этой быстро сменяющейся ленты событий и знал окончательно, почти бесповоротно лишь одно - он был благодарен своему начальнику за то понимание и быстро принятое решение, фактические доводы и устный анализ ситуации, за вовлечённость в чужие проблемы, которые его ровным счётом не должны были волновать. Джимми мрачнеет на мгновение и светлый, улыбчивый взгляд наполняется задумчивостью и тяжестью шумных, толкающихся между собой мыслей. Теперь он будет чувствовать себя тем ещё должником, но оставаться в таковых он не планирует, предполагая, что в разумных мерках и по своим силам, не откажется помочь директору... хотя бы слишком сильно не закрыться от этого мира после потери матери. И он понимает, что этого слишком мало, но кружащий хоровод мыслей не озвучивает вслух, лишь с силой прикусывает губу изнутри, лишь бы не ляпнуть чего странного, и выжидательно смотрит на инициатора идеи пожить в квартире того, о ком другие сотрудники лишь говорят с трепетом и всегда шепотом, боясь потревожить высшее начальство. «Можно с чистой уверенностью заявить, что меня сама фортуна при рождении в лоб поцеловала.»

Ночь – негатив предыдущего дня; утро проявляет снимок.

Когда их путь был на сегодня окончен, художник ловит себя на мыслях, что вылезать из машины абсолютно не хочет: перед ним открылись массивные, автоматизированные ворота и, естественно, первое, что бросилось в глаза - просторный, роскошный особняк, обнесенный со всех сторон характерным для таких сооружений забором, но в тоже время с аккуратной калиткой, которая уместно вписывалась в эту внушительную по габаритам обстановку. «Пресвятые бургеры, как сдержать лицо...» Синие глаза невольно уперлись в эту частную зону, стоящую волшебных, никто не сомневался, денег по своему оценочному состоянию и Новак отвлекается от примерных подсчетов, чтобы выгрузить свои личные вещи из багажника и послушно проследовать за директором, не топчась более у приглушённой машины, что тоже являлась частичкой историей и имела свой, такой очевидный шарм. Было стойкое ощущение того, что стоит лишь раз зазеваться на аккуратно подстриженные кусты и он точно потеряется в этом разнообразии фасадов и декораций. Когда входная дверь распахнулась, Джимми замолчал окончательно, падая во всю эту бесконечность разнообразия, которое открылось для него этим поздним вечером и ворвалось в сознании чрезмерным богатством и педантичностью: фигурки на подставках стояли аккуратно, не было пыли и видимого бардака. Можно было удивиться, каким разным этот человек, которого так смело пригласил Харпер к себе в дом, казался на проявление своих эмоций: следуя послушным хвостиком за гидом по своему замку, Новак старался всё запомнить, как можно скорее все коридоры и обилие простора зафиксировать на дне зрительной памяти, чтобы потом не казаться тем ещё простофилей, но безрезультатно. Он слишком сконцентрировался на своих ощущениях и на автопилоте оставил сумку и рюкзак на полу при входе в гостевой зал (таких объемов комнаты не бывают, Джимми не стал заниматься приуменьшением действительности, отмахнувшись от названного Рэем) и поспешил свернуть по коридору за Харпером, примечая в углу вазу с замысловатым рисунком, чтобы был хоть один вектор в этом громадном доме, за который можно уцепиться и найти дорогу обратно. Добил в прямом и переносном смысле бассейн, и этот панорамный вид вокруг, темнота небес, упавшая в самый центр хрустально-чистой глади... Монолог Рэя закончился и надо было что-то сказать, постаравшись не зацикливаться на своем личном мнении. Алкоголь тут, несомненно, виновник: накаляет ощущения до предела и игнорирует нормы общения с тем, кто дал тебе возможность одной ногой побывать в сказке, при этом озвучивая ранее достаточно скромную сумму за проживания и пользование всеми теми халёными благами, которые зарабатывались бизнесменом явно не самым простым образом, ведь такой устойчивый патент на свой контактный центр ещё пойди получи.
— Красиво жить не запретишь... — многозначно протягивает Новаки его голос хрипит от длительного молчания. Что ещё здесь можно было добавить? «Спасибо за ночную экскурсию, но я, пожалуй, пойду.» Встретив изумрудный взгляд на себе, Джимми выжидательно молчит и борется с собой, буквально прикладывает все возможные усилия для того, чтобы не впадать из крайности в крайность и не поддаваться эмоциям с головой, которые захлестнули в самый неподходящий момент. Очень хочется сказать, что он - простой, некогда дворовый мальчишка, ранее воспитывавшийся в строгой, но бедной семье, терпеть не может весь этот официоз, что жил всю жизнь в коммунальных, фактически бараках, и часто переезжал, в связи с разъездной работой матушки, которая выбрала для себя вахтовый метод получения заработка и разведясь с мужем алкоголиком (таким же посредственным художником и витающим в облаках романтиком), забрала сына с собой, решив начать всё с чистого листа. Только она не подумала о том, что деньги при такой работе сыпаться не будут и всё то, что удавалось заработать едва хватало на хлеб и кров над головой. Лучшее, чем приходилось радоваться - была раскладушка и старая, но мягкая подушка, а не собственная костлявая и, порой, неудобная рука. Праздником было намазать хлеб маслом, а ещё положить сверху какую-нибудь рыбу или кусочек колбасных обрезков.
— Это Вас благодарить надо, мистер Харпер. — коньяк постепенно отпускал и на его место стремительно спешила усталость. Наверное, не окажись он возле бассейна и на свежем воздухе, то точно бы припер собой какой-нибудь угол, предавшись такому нужному сейчас сну. По залегшим и чуть потемневшим морщинкам в уголках глаз директора было видно, что он прилично утомился и также, как Джимми сейчас, хочет провести время наедине с царством своим и Морфея. позволив гостю обосноваться и попривыкнуть к тому, что происходило и разворачивалось вокруг него, обступая со всех сторон дороговизной и роскошью. Этому мешать Джимми не в праве, как и в целом проявлять активную позицию - тоже. Состоявшийся, смешанный коктейль из эмоций и чувств сдавил виски первой болью, от которой голубоглазый слегка морщится, устало потирая виски двумя пальцами. Надо было как-то похвалить за старания, за те принесённые эмоции и ощущения, которые мотали внутренние резервы из стороны в сторону, создавая цикличный эффект горок, вытесняя тем самым одиночество и какую-то жалость. Рэй не показал этого и сразу обрубил все попытки своего подчиненного думать, что он просто из-за жалости пустил на порог. Это придавало немногим больше уверенности и растворяло те сомнения, которые имели место быть в сложившихся, весьма не простых обстоятельствах.
— У Вас тут очень красиво, но я всё же откланяюсь в гостевую комнату. Нам не помешало бы отдохнуть! Доброй ночи... — с каких это пор он не говорит конкретно о себе, вплетая в обращение своего руководителя, но улыбка и самый непринужденный вид позволил попрощаться с мужчиной и долговязой тенью проскочить в сетку коридоров, поблуждать немного и найдя наконец-то спасительную вазу, устремиться в комнату, подальше от этих прозрачных стен, которые напрочь лишали уединенности и держали на ладони у хозяина да в напряжении, просвечивая будто всю душу, все помыслы. Когда дубовая дверь из вишневого дерева прикрылась за спиной мужчины, тот с облегчением выдохнул, прикрыв глаза. Прижался спиной к основанию и стоял так некоторое время, пока вся усталость от прожитого дня не свалилась к нему на плечи тяжёлым, неуютным покрывалом, почти прижимая ступни к полу. Опомнившись, молодой мужчина всё-таки снимает уличную обувь, оставляя ту возле дверей и осматривается, стараясь перестать относиться с таким отвращением ко всему чужому и богатому, словно это могло бы хоть как-то его испачкать или обжечь, подобному открытым языкам пламени. https://i.imgur.com/10rLZIt.gifНо будучи человеком абсолютно простым и очень далеким до таких вот роскошных апартаментов, Джимми не сразу прошёлся по комнате, так и застыв на пороге, словно не решаясь оставить след своего пребывания там, где всё стояло по своим местам настолько аккуратно и выверено, словно у Харпера нанят был специально обученный персонал, который после борьбы с пылью ещё и по линейке вымерял все объекты и их расстояние друг от друга, чтобы вся эта архитектурная живописность гармонировала и смотрелась уместно, а декор в комнатах не казался вычурным и чрезмерным во всём понимании. Мебель, в основном, из красных пород дерева, шерстяной коврик светлого оттенка, большая, двухместная кровать и парочка тумбочек в компании с комодом. Как бы сильно ему не хотелось постоять так, упрямство и ненужную сейчас принципиальность на ещё хмельную голову переборола усталость. Джимми сжалился над самим собой и всё-таки расчехлил дорожную сумку, переодевшись в домашнюю одежду уже после того, как принял контрастный душ. Хотелось, конечно, подольше осмотреть весь завораживающий интерьер, но Новак сдался после горячих потоков и удобная, бесспорно дорогая кровать приняла его в такие крепкие объятия, что он едва успел коснуться выключателя до того, как провалился в крепкий сон, слабо представляя себе пробуждение и взгляд трезвыми глазами на своего директора.